Сто лет назад, в начале 1916 года, на Кавказе прошла одна из самых блестящих для русской армии Эрзерумская операция. К концу 1915 года после персидских экспедиций генерала Баратова обстановка на русско-турецком фронте стабилизировалась, хотя и оставалась тревожной. О боевых действиях против турецкой армии рассказывает член Союза писателей России полковник в отставке Сергей Павлович Куличкин, автор одной из лучших в России книг о событиях тех лет.
Турки, победно закончившие кампанию 1915 года, для начала готовились разбить англичан на Ближнем Востоке и после, не раньше весны, обрушиться всеми силами своей 3-й армии и освободившимися в Месопотамии войсками на русскую Кавказскую армию с задачей непременного её разгрома.
Основания для таких планов они имели. Турки прекрасно знали, что русская Кавказская армия ослаблена передачей двух пехотных дивизий и двух бригад на европейский фронт для заделывания брешей после недавних поражений 1915 года. Поэтому они не сомневались, что до весны способны имеющимися силами 3-й армии, хоть и не раз битой, но полностью восстановившей боеспособность, сдержать любую активность русских.
Эта армия сидела на хорошо укреплённых позициях, и наступать в этих местах зимой по непроходимым, занесённым снегом горным дорогам могли решиться только безумцы. Турки в этом настолько были уверены, что командующий 3-й армией генерал Махмуд Камиль и его начальник штаба полковник Гюзе в один день уехали в Стамбул в отпуск.
Действительно, на первый взгляд турецкие позиции казались несокрушимыми. На этом ТВД стратегическими опорными районами являлись приморский Трапезунд, Эрзерум и Битлис.
Трапезунд с его береговыми укреплениями был главной опорной базой для действий на Чёрном море и узлом транзитных путей. Битлис представлял собой исходный пункт и базу для наступательных операций турок на эриванском направлении. Главнейшим же пунктом, без сомнения, был Эрзерум как основной узел всех путей из пределов Кавказа со стороны Ольты, Сарыкамыша, Башкей и Алашкерта, как обширный плацдарм и главная турецкая база для операций в Закавказье.
Ведение боевых действий по всем трём направлениям затрудняли малодоступные горные массивы, дороги, в большинстве своём представляющие тропы или караванные пути, что даже исключало возможность связи между движущимися колоннами до входа в эрзерумскую долину.
Следовало выбирать одно из направлений. Сравнительно удобными были дороги на эрзерумском направлении, но здесь турки развернули сильную Кеприкейскую оборонительную позицию. Впрочем, русская Ставка и не планировала наступать на Кавказе.
Европейский фронт по понятным причинам беспокоил её больше всего, и новый кавказский наместник великий князь Николай Николаевич был полностью солидарен с верховным русским командованием. И только командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Юденич имел на этот счёт другое мнение.
Николай Николаевич Юденич, конечно, лучше турок знал о силах и слабости своей армии. В отличие от них знал он и то, что ни в ближней, ни в дальней перспективе не имеет шансов для пополнения её новыми значительными силами и средствами. Но более всего его беспокоило обязательное усиление 3-й турецкой армии за счёт уже начинающих прибывать на Кавказ победоносных частей из Галлиполи и Месопотамии. Через несколько месяцев турецкая армия могла превратиться в несокрушимую силу.
Юденич видел единственный выход из сложившейся ситуации – уничтожить большую часть живой силы 3-й турецкой армии прямо сейчас коротким мощным ударом, несмотря на начавшиеся холода, снегопады, непроходимые перевалы, занесённые дороги. Заметьте, он не думал пока об Эрзеруме, Трапезунде или Битлисе, но и эта задумка ставит его в ряд выдающихся военачальников. Поскольку оба фланга турецкой армии надёжно защищались слева хребтами Понтийского Тавра, а справа – массивом Драм-Дога, атаковать можно было только в центре, в направлении на Эрзерум.
Для операции он предполагал привлечь 2-й Туркестанский армейский корпус генерал-лейтенанта Михаила Пржевальского и 1-й Кавказский армейский корпус генерал-лейтенанта Петра Калитина. На острие атаки ставилась лучшая в армии 4-я кавказская стрелковая дивизия генерал-лейтенанта Николая Воробьёва, пополненная, усиленная вооружением и отдохнувшая в резерве.
Зная нравы наших штабов всех уровней, Юденич готовил операцию с максимальной степенью скрытности. Не только войска, но и старшие начальники были извещены о перемещениях своих войск в самую последнюю минуту. Командиры направлений получили секретные указания, что именно их направление будет главным.
Кроме того, были совершены ложные манёвры, особенно на левом фланге, у Джульфы. Турки, кстати, обратили на это внимание и на всякий случай начали готовиться к атаке там нашего 4-го Кавказского корпуса. А вот на направлении главного удара в районе Ольты–Карс–Кагызман царило, казалось, полное затишье.
Таким образом, Юденич готовился к прорыву сильнейшей Кеприкейской, или Азап-Кейской, позиции. Оставалось убедить в этом великого князя, который никак не мог представить успешным наступление практически равными с турками силами в таких неблагоприятных климатических и географических условиях. Но Юденича неожиданно поддержал начальник штаба наместника «великий стратег Янушкевич», и операция была одобрена.
Наступление русских войск началось в рождественские праздники накануне Нового года (по старому стилю. – С.К.), что ещё больше дезориентировало турок. Первыми 29 декабря 1915 года поднялись в атаку войска 2-го Туркестанского корпуса. На следующий день пошёл в наступление 1-й Кавказский корпус. Наступали тяжело, но уверенно, ибо для турок этот удар стал полной неожиданностью.
Наступать в этих местах зимой по непроходимым, занесённым снегом горным дорогам могли решиться только безумцы
Вся операция вылилась в ряд тактических сражений на горных перевалах, в обход противника по горным хребтам, доходившим в высоту до 3000 метров при 30-градусном морозе, вьюгах, заметавших только что протоптанные тропы. Русская матушка-пехота несла пушки на руках, как суворовские чудо-богатыри в Альпах.
Ударная 4-я Кавказская дивизия пробивалась через хребет под огнём противника, устраивая траншеи прямо в снегу. И именно эта дивизия в ночь под Новый год прорвала неприятельский фронт, Азап-Кейскую позицию. Уже 3-го числа кавказские стрелки спустились в Пассинскую долину и 4 января взяли Кепри-Кей. Армия вырвалась на оперативный простор.
Турецкие аскеры 9-го и 11-го корпусов дрогнули и побежали. В течение суток наступавшие войска взяли Гассан-Калу и подошли к массиву Деве-Бойну. «Наш урон в этом восьмидневном сражении составил 20 тысяч человек, – писали впоследствии историки об этом сражении. – 39-я пехотная дивизия потеряла до половины своего состава. 154-й Дербентский пехотный полк, потерявший своих штаб-офицеров, на штурм Азап-Кея повёл полковой священник протоиерей Смирнов, лишившийся на штурме ноги. За всю операцию перебито 25 тысяч турок, а 7 тысяч взято в плен с 11 орудиями».
Разгром 3-й турецкой армии был полным, поставленную ей задачу Кавказская армия выполнила, живая сила турок разбита, и центр их расположения прорван.
Сразу же по занятии Гассан-Кале Юденич получил от фронтовой разведки сведения о том, что турки в Эрзеруме охвачены паникой, никаких мер к укреплению крепости не предпринимают. Отступающие войска, гарнизон и командование турецкой группировки деморализованы. Но зато, по данным агентурной разведки, уже началась переброска турецких войск под Эрзерум из Константинополя и Месопотамии.
Юденич сразу понял: именно сейчас и только сейчас предоставляется шанс атаковать и взять Эрзерум – ключевой пункт всего турецкого фронта на Кавказе. Он немедленно по телеграфу запрашивает у Николая Николаевича разрешение на штурм Эрзерума, но главнокомандующий не согласен.
В ответной телеграмме он опять ссылается на стужу, глубокий снег, наличие у турок 300 крепостных орудий. Но более всего великого князя беспокоила политическая составляющая возможной неудачи на фоне всех последних поражений русской армии на Западе. Он приказывает отвести армию от Эрзерума на зимние квартиры, а сам убывает в Тифлис.
Юденич настаивает, шлёт ещё одну телеграмму. Возмущённый главком в категорической форме приказывает отвести войска. Сколько же пережил в эти сутки Николай Николаевич Юденич, можно только представить. Скрепя сердце он отдаёт пока не приказ, а распоряжение двум офицерам своего штаба полковнику Масловскому и подполковнику Штейфону – ещё раз оценить состояние своих войск, их готовность к отходу на зимовку.
Прибывшие через сутки с передовой генштабисты доложили, что войска по-прежнему находятся в самом боевом настроении, накормлены, экипированы и вооружены в полной мере. Турки же начали шевелиться, очищать идущие к крепости дороги от снега, по которым уже возвращаются бежавшие из крепости части. Брать Эрзерум можно было или сейчас, или никогда.
И Юденич не выдержал. Он связывается-таки по телефону с главнокомандующим и самым решительным образом требует разрешения на начало операции под свою личную ответственность перед Богом и государем. Великий князь Николай Николаевич сдался.
Юденич, добившись от великого князя разрешения на начало операции по взятию Эрзерума, немедленно отдаёт приказ о подготовке к штурму. Из Сарыкамыша подвозится тяжёлая артиллерия (16 орудий), на флангах активизируются войска. Штурм генерал назначает на 20 часов 29 января 1916 года.
Главнокомандующий очень удивился таким срокам, но ещё больше удивился штаб самого Юденича, командиры его корпусов и дивизий, предназначенных к атаке. Все они в один голос попросили отсрочки хотя бы на неделю. Очевидцы позднее вспоминали, что Юденич, выслушав их самым внимательным образом, спокойно сказал: «Вы просите отсрочки – отлично! Согласен с вашими доводами и даю вам отсрочку: вместо 8 часов штурм начнётся в 8 часов 5 минут».
Об этом сражении тоже можно написать целый роман или снять кинофильм. Мы же ограничимся как всегда эмоциональной, но довольно полной, на мой взгляд, оценкой военного историка Антона Керсновского.
Вечером 29 января начался изумительный приступ турецкого оплота, славнейшее дело русского оружия в Мировую войну – дело, подобного которому не имеет и не будет иметь ни одна армия в мире, писал Керсновский. Неистовые атаки кавказских и туркестанских полков встречали яростное сопротивление. 30-го и 31-го отбивались бешеные контратаки, но взятое не упускалось. 1 февраля 10-й неприятельский корпус повёл наступление на 2-й Туркестанский, но 4-я Кавказская дивизия преодолела Карагабазарское плато, прорвала весь турецкий фронт и открыла армии Эрзерумскую долину.
Первым спустился в Эрзерумскую долину 15-й Кавказский стрелковый полк полковника Запольского. Падение Карагабазарского плато, зимой недоступного даже для коз, ошеломило командование и войска 3-й турецкой армии и знаменовало выигрыш Эрзерумского сражения. В этот день скобелевский 14-й Туркестанский стрелковый полк полковника Андриевского взял форт Карагюбек и 8 орудий, а 17-й полк полковника Кирилова форт Тафта и 10 орудий.
2 февраля на фронте геройского 1-го Кавказского корпуса пали считавшиеся неприступными форты Палнтекена и Чобан Деде. 39-я дивизия превзошла саму себя, и духом её прониклись дружины казанского ополчения. В ночь на 3-е началось преследование турок по всему фронту, и 3 февраля части Железной 39-й дивизии вступили в потрясённый Эрзерум.
Всех подвигов при штурме Эрзерума невозможно перечислить. 153-й пехотный Бакинский полк взял форт Далангез, единственный форт Эрзерума, взятый нами на штурме 1877 года – и как раз тоже бакинцами (и в 1877 году, и в 1916 году Далангез брала 10-я рота – и тогда, и теперь командир этой роты – в 1877-м штабс-капитан Тамаев, а в 1916-м прапорщик Навлянский – отдали за победу жизнь).
С подполковником Пирумовым 6 рот бакинцев повторили на Далангезе подвиг горталовского батальона (но с большим счастьем). Расстреляв патроны, они штыками и гранатами отбили 8 бешеных атак. Вспомним елисаветпольцев полковника Феенко, истекавших кровью в жестокую стужу у подножия Чобан Деде на восьми бесплодных штурмах. Полк отказался быть сменённым, чтобы иметь честь овладеть сильнейшим этим фортом – что ему и удалось на девятой атаке. Взяв Чобан Деде, елисаветпольцы с львиной отвагой ринулись на оба Палантекенских форта, захватив и их.
Дербентцы завершили это дело, взяв в штыки у Чобан Деде 28 орудий, бивших картечью в упор, а 155-й пехотный Кубинский полк взял форт Гяз. Форт Узи Ахмет взял достойный сын Самурского полка – 263-й пехотный Гунибский.
Только что сформированная 5-я Кавказская стрелковая дивизия получила своё крещение при штурме и взятии фортов Кобургу и обеих Ортаюков. Ополченцы (будущая 6-я Кавказская стрелковая дивизия) взяли форт Каракол. Кизляро-гребенские казаки конной атакой взяли 6 орудий. Первым ворвался в Эрзерум есаул Медведев с конвойной сотней 1-го Кавказского корпуса, бросившийся в шашки на плечах бежавшего врага. На штурме крепости нами взято 235 офицеров, 12 735 аскеров (солдат. – Ред.) пленными, 12 знамён и 323 орудия.
Не задерживаясь, Юденич погнал дальше, в глубь Анатолии, расстроенного и ошеломлённого неприятеля. Преследование – в метель, стужу и без дорог – длилось пять дней и было приостановлено только 9 февраля. В наших руках осталось 20 000 пленных и до 450 орудий. Общий урон 3-й турецкой армии при обороне Эрзерума составил 60 000 человек. Наши потери на штурме – 8500 убитыми и ранеными, 6000 обмороженными.
Помимо захваченных на штурме пленных и трофеев при преследовании взято ещё 80 офицеров, 7500 аскеров и 130 орудий. Из этого числа 39-я пехотная дивизия взяла 2600 человек и 59 орудий. 4 февраля у Илиджи Сибирская казачья бригада конной атакой захватила остатки 34-й турецкой дивизии со штабом и 20 орудиями.
«Господь Бог оказал сверхдоблестным войскам Кавказской армии столь великую помощь, что Эрзерум после пятидневного беспримерного штурма взят», – доносил государю великий князь Николай Николаевич. За Эрзерум генералу Юденичу была пожалована Георгиевская звезда.
Вечером 29 января начался изумительный приступ турецкого оплота, славнейшее дело русского оружия в Мировую войну
Георгиевская звезда – это орден Святого Георгия Победоносца 2-й степени. Высочайшая награда для русского военачальника, полководца, и Юденич без сомнения был её достоин, хотя и получил награду с обычными для русской бюрократии проволочками.
Находившийся в то время в Ставке Михаил Лемке запишет: «Наконец, только сегодня царь пожаловал Юденичу Георгия 2-й степени, которым по просьбе Николая Николаевича его следовало увенчать в день взятия Эрзерума. Генерал ответил на это телеграммой: «Повергаю к стопам чувство глубочайшей благодарности за высокомилостивую оценку моей работы и великого труда Кавказской армии. Да поможет Бог и впредь радовать боевыми успехами своего обожаемого Верховного Вождя и великую родину – Россию».
Начальник штаба (Алексеев. – С.К.) послал ему телеграмму: «Вместе со штабом сердечно поздравляю вас с высокой наградою, заслуженною доблестью и трудом».
Ответ Юденича: «Искренне тронут любезным вниманием вашим и чинов штаба. Сердечно благодарю».
Любопытна характеристика, которую дал Юденичу скрытый либерал при Ставке Лемке: «Работоспособность этого человека не уступает алексеевской, простота и скромность роднят их ещё больше. При дворе его не особенно долюбливают, зная его совершенно независимый характер и органическое неумение кланяться…»
Кстати, в это же время государь император получил из рук английской делегации жезл фельдмаршала британской армии. В Ставке, конечно, понимали символичность такого звания, но злые языки тут же пустили по этому поводу издевательские шутки, которые до сих пор смакуют записные русофобы.
Таким образом, операция Кавказской армии окончилась полной победой, взятием Эрзерума, разгромом 3-й турецкой армии и захватом всех её стратегических запасов. Важно отметить, что Юденич не ограничился Эрзерумом.
В то же время на левом фланге начал наступать двумя колоннами 4-й Кавказский корпус. В середине января, разбив турок у Мелязгерта, северная колонна заняла район северного берега озера Ван. Другая колонна, продвинувшись вдоль южного берега озера, заняла Востан.
«Эрзерумский штурм изумил Россию и союзные страны. Он потряс Турцию и заставил её бросить недобитых англичан и всё внимание обратить на Россию!» – ликовал Керсновский.
Более строг оказался другой военный историк Андрей Зайончковский: «Взятие Эрзерума и вообще вся наступательная операция русских зимой произвела во всем мире сильное впечатление и вызвала со стороны Турции посылку против Кавказской армии подкреплений со всех фронтов. Благодаря этому была остановлена турецкая операция в сторону Суэцкого канала и Египта, а английская экспедиционная армия в Месопотамии получила большую свободу действий».