Автор Анатолий БЕЗРОДНЫЙ

2012 год – 100 лет военной авиации России

Авиация, как транспорт и средство ведения войны, трудно пробивала себе дорогу. Немудрено: учёных и практиков, работавших в данной области, церковь считала еретиками и безбожниками, покушающимися на святая святых – обитель божью – небеса. Поэтому развитие авиации в патриархальной России отстало от эры тепловых машин и электричества на добрых 100 лет. Однако к началу Первой мировой войны Россия уже не уступила другим сильнейшим державам по числу самолётов.

Из курса истории авиации, проходимого в спецшколе ВВС, вспоминаются кустарные способы изобретения различных приспособлений, с помощью которых энтузиасты пытались безуспешно оторваться от земли: бегали под уклон, прыгали с колокольни или, как дьяк Крякутный, с купола церкви. Знаний и умения им, конечно, не хватало. Только с развитием науки воздухоплавания, к чему приложили немалые усилия и русские учёные Николай Жуковский, Александр Можайский, Николай Бухгольц, Константин Циолковский, Николай Пышнов, дело успешно двинулось вперёд. Недаром Жуковский назван отцом русской авиации, а её прародителем – Можайский, создавший первый в мире самолёт (1882 год), но не оформивший на него лицензию.
Не покидала творческая мысль и новаторов-самоучек. Россиянин Павел Кузьминовский создал самолёт с руссоидальными винтами, одновременно поднимавшими вверх и толкавшими вперёд аппарат. Фёдор Гетвенд пытался в качестве тяги использовать реактивную отдачу пара, москвич Юлий Кремп придумал вместо колёс лыжи, житель Курска Анатолий Уфимцев первым предложил трёхколёсное шасси, а Лука Школин придумал первые винты с изменяемым шагом, которые используются в авиации до сих пор. Жаль, что уровень развития производства не позволял уникальные придумки внедрить в практику. И хотя авиационная идея захватила многих – в крупных городах (Петербург, Киев, Одесса, Саратов и др.) создавались аэроклубы – лидировал Запад, и самолёты закупались за границей.

Напомним читателям, что 17 декабря 1903 года в США, в местечке Кити
Хок (штат Северная Каролина) братья Орвилл и Уилберт Райты совершили кратковременные полёты на аппаратах тяжелее воздуха с автомобильными двигателями. Эта дата и стала официальной точкой отсчёта рождения моторной авиации. Но вернёмся в Россию.
Первыми русскими лётчиками стали Евгений Руднев, Георгий Горшков, Иван Когутов, совершившие полёты в мае 2010 года на военном аэродроме в Гатчине. Первым русским лётчиком на профессиональной основе значится Михаил Никифорович Ефимов (1881–1919 гг.). В 1909 году, научившись летать на планерах, он вскоре окончил авиационную школу Анри Фармана во Франции, получил диплом и 21 марта 1910 года совершил первые показательные полёты в Одессе. Он же вместе со Львом Мациевичем на Всероссийском празднике воздухоплавания в Петербурге не только занял 1-е место, но и установил ряд мировых рекордов, параллельно открыв эру ночных полётов. 5 ноября 1910 года по приглашению Отдела воздушного флота Ефимов уехал в создаваемую Севастопольскую авиашколу на должность старшего инструктора. С апреля 1915 года он – в действующей армии в качестве лётчика-охотника становится полным георгиевским кавалером, получает чин прапорщика, воюет в составе 6-го и 4-го авиаотрядов.
В апреле 1910 года Россия имела трёх лётчиков – Михаила Ефимова, а также Николая Попова и Сергея Уточкина. К концу года русских лётчиков уже было более 40. В 1911 году когорту наших лётчиков пополнила выпускница Всероссийского аэроклуба Лидия Виссарионовна Зверева – первая летчица страны (1890–1916 гг.).
Естественно, растущая популярность авиации не могла не привлечь внимания военного ведомства. Тем не менее «крёстным отцом» российской авиации стал не военный министр и не Генеральный штаб.
Им стал великий князь Александр Михайлович Романов, человек незаурядного ума и нестандартного мышления.
После поражения в русско-японской войне 1904–1905 гг. и гибели русской эскадры он возглавил Особый комитет по сбору средств и возрождению отечественного флота. Его усилиями к 1910 году в правительстве России накопилось около 3 млн. рублей народных пожертвований – по тем временам огромная сумма (по покупательной способности 1 рубль тогда– это около 450 рублей в 2009 году). В ходе отчёта о расходовании средств князь Романов убедил царя и правительство направить 900 тысяч нереализованных народных денег на создание русского воздушного военного флота. «Мы должны торопиться, чтобы ещё раз не оказаться уязвлёнными благодаря неполности нашего вооружения. В будущих войнах не может быть побед без воздушного флота», – произнёс он ставшую исторической фразу.
Итак, 30 января 1910 года – юридическая точка отсчёта зарождения российского военного воздушного флота. В целях более быстрого продвижения авиационного дела Особым комитетом был создан Отдел воздушного флота и офицерская школа авиации, а в ноябре 1910 года открыта Севастопольская офицерская школа авиации. Фактически князь Романов стал первым главкомом создаваемых ВВС России. Параллельно с формированием российских авиационных школ во Францию направляется целая группа морских офицеров учиться лётному делу: Станислав Доржинский, Лев Мациевич, Сергей Ульянин, Андрей Янович, Бронислав Матыевич-Мациевич, Михаил Зеленский, Георгий Пиотровский, Михаил Комаров.
6 мая 1911 года они получили дипломы по профессии военного лётчика. Там же, во Франции, в трёх школах прошло обучение нижних чинов – будущих механиков самолётов «Фарман», «Блерио», «Антуанетт».
Впрочем, с размещением будущих авиационных школ вышла небольшая неувязка. Первоначально предполагалось, что главной авиационной базой подготовки военных пилотов станет Гатчинская школа. Однако погода не заладилась, возникло опасение, что первый выпуск пилотов вообще сорвётся, поэтому великий князь нашёл другое место под Севастополем, где почти всегда ясное и чистое небо. Впоследствии по причине ограниченности рабочего поля авиационную школу перебазировали в район реки Качи.
Гатчинская школа стала использоваться для переподготовки инструкторов, манёвров и показательных полётов, т.е. фактически исполняла роль некоего учебного центра для повышения лётного и боевого мастерства. При активном участии князя Романова уже в марте 1911 года военным министерством была утверждена разработанная Отделом воздушного флота программа лётного обучения, при военведе создаётся Особая комиссия, в задачу которой входит контроль организации лётной подготовки, разработка Положения об Отделе Воздушного флота России (ОВФ). В 1911 году ОВФ принимает решение об организации подготовки военных лётчиков, процесс обучения которых разбивается на три этапа.
Первый – это теоретическая подготовка в Петербурге при политехническом институте. Второй – практическое обучение в Севастопольской школе. Третий – это специальная подготовка на звание военного лётчика, к которому допускались лишь те, кто получил диплом лётчика в Севастополе с оценкой «отлично». Экзамен сдавался сначала в Гатчине, затем в Севастополе. Это был своего рода госэкзамен по пилотированию, по знанию мотора и аэроплана. Только после этого офицер получал диплом военного лётчика.
Русский военный воздушный флот создавался в основном на добровольные пожертвования (лишь 2 апреля 1916 г. Генеральный штаб перевёл Севастопольскую авиационную военную школу на государственное котловое довольствие). Но их хватило, чтобы первые выпускники уже на начальном этапе ознаменовали его деятельность добрыми начинаниями, принёсшими ему мировую славу, и внесли столь весомый вклад в развитие авиационного дела, каким не может гордиться более ни одна держава мира. Назовём для примера самые яркие имена первых небопроходцев и их заслуги перед отечественным и мировым военным авиафлотом.
Виктор Соколов – юнкер пехотного училища. Сам конструировал планеры, сам успешно на них летал. Успешно окончил лётные курсы при политехническом институте. 1 марта он прибывает в Севастополь, а уже 5-го после провозки летит самостоятельно. И в первом же полёте у учлёта отказывает магнето, двигатель «зависает» на максимальных оборотах, сесть нельзя. Лётчик, пилотируя, левой рукой рвал электропровод – безуспешно! Тогда, бросив штурвал, пилот стал рвать проводку двумя руками. Удалось, но самолёт, потеряв скорость, повалился хвостом вниз. Сегодня эта фигура называется «колокол», её выполняют многие, тогда же это был смертельный «нераскрывшийся зонтик». Аппарат разрушился, но лётчик умело сгруппировался и остался жив, положив начало действиям в особых случаях полёта, или, как теперь говорят, «в нестандартных ситуациях». После окончания школы Соколов служил военным лётчиком в Киеве, оказался в стане белых, в 1920 году эмигрировал, работал за границей шофёром, добился разрешения вернуться на Родину, умер в Ташкенте в возрасте 85 лет.
Легендарный Константин Константинович Арцеулов в Первую мировую войну совершил 240 полётов, сбил 10 самолётов противника. Вернулся в Севастопольскую школу, создал отделение лётчиков-истребителей. Он – автор не только теории, но и практики смертельной фигуры «штопор», спасшей жизни тысячам пилотов. В 1920 году накануне освобождения Крыма красными он прилетел в их штаб в Джанкой и заявил о готовности школы работать на новую власть. Впоследствии занимал высокие должности в авиации.
Судьба второго, не менее легендарного русского лётчика Петра Николаевича Нестерова сложилась не менее ярко, но жизнь отвела ему слишком короткий отрезок – три года лётной профессиональной деятельности, за которые он сделал столько, сколько другой не смог бы и за десятилетия.
Мальчишкой он поступил в кадетский корпус, успешно окончил артиллерийское училище. Мог служить в столице, но выбрал Дальний Восток. В полку юный Нестеров предложил новшество – корректировать огонь орудий с помощью аэростата. Результат оказался блестящим. Увидев показательный полёт знаменитого Уточкина, загорелся полётами. Сам в отпуске соорудил планер и сам летал на нём, добился поступления в воздухоплавательную школу в Петербурге. Летал выше всяких похвал. Он первым в истории авиации успешно совершил аварийную посадку при возникновении пожара на самолёте. Получив диплом военного лётчика в сентябре 1912 года, 10 августа 1913 года он совершает первый в истории авиации групповой полёт самолётов по маршруту Киев – Остёр – Нежин – Киев продолжительностью 3 часа 49 минут. А через две недели, 27 августа, опять же впервые в мире выполняет свою знаменитую «мёртвую петлю».
С началом Первой мировой войны Нестеров – начальник 11-го корпусного авиаотряда – ведёт активный поиск противодействия самолётам противника, приспосабливает внизу под фюзеляжем пилообразный нож и металлическую «кошку», чтобы сверху повреждать кабину самолёта врага.
Правда, кустарное оружие оказалось малоэффективным, но ствольного оружия на первых самолётах не было вовсе. Поэтому 26 августа 1914 года Нестеров атаковал австрийский «Альбатрос» ударом сверху, т.е. совершил первый в мире воздушный таран. Жаль, неудачно – наш лётчик погиб. Это случилось в пяти километрах от украинского городка Жолква. В честь заслуг прославленному русскому пилоту за селом Воля-Высоцкая воздвигли монумент. В начале 1990-х прошлого века, после развала Советского Союза, последователи немецкого прихвостня Степана Бандеры в порыве антирусской истерии снесли памятник выдающемуся лётчику. Но память о русском пилоте будет жить вечно. Всем авиаторам всегда о нём будет напоминать его бессмертная «мёртвая петля», его отвага, боевое новаторство и учреждённая в 1994 году медаль Нестерова, вручаемая за высокое лётное мастерство лучшим российским военным лётчикам.
Хорошим тактиком и теоретиком боя зарекомендовал себя пилот Евграф Крутень, сбивший в боях 20 самолётов противника, после ранения летавший без ноги, как и другой русский «маресьев» лейтенант Михаил Сафонов. Крутень погиб обидно. При отказе двигателя пошёл на вынужденную посадку, увлёкся при расчёте посадки «скольжением» и разбился.
Можно вспомнить и о других мастерах воздушного боя того времени – Василии Фёдорове
(20 сбитых самолётов), Петре Агееве (15), Александре Казакове (17), который пытался поражать самолёты противника путём заброса тем на борт металлической кошки с пироксилиновым зарядом.
Тактику во многом определяет вооружение, которого, в отличие от немцев, французов и англичан, на первых русских самолётах попросту не было, а от приспособленных на расчалках и треногах поверх кабины самоделок из ствольного оружия проку было мало.
Из-за отсутствия вооружения на первых русских самолётах вклад в боевые операции наши лётчики вносили в основном ведением разведки, корректированием орудийного огня, доставкой донесений и документов, подвозом боеприпасов и медицинских лекарств в экстренных случаях. Лишь на заключительном этапе, когда на борту стали устанавливать пулемёты, российские истребители стали пополнять боевой счёт.
Более успешно действовали первые русские бомбардировщики – тяжеловозы «Илья Муромец» конструкции Игоря Сикорского. И на русско-турецком, и на западном фронте они нанесли ряд успешных бомбовых ударов. В частности, на крепость Вилленбарт сбросили 17 бомб, на германскую гидростанцию на острове Ангери – 73 бомбы. По последним сведениям, всего «муромцы» совершили около 400 вылетов на позиции неприятеля. Большинство этих крупногабаритных машин пилотировали выпускники Севастопольской авиашколы.
Германский кайзер Вильгельм в послании своим лётчикам сделал такое признание: «Я желаю, чтобы мои авиаторы стояли на такой же высоте проявления искусства, как это делают русские».