Резолюция монарха
Он родился в 1894 году, когда о воздушных полётах в России только мечтали. Но уже через пятнадцать лет целая плеяда первых русских лётчиков - Уточкин, Нестеров, Ефимов, Сикорский и другие - вовсю штурмовала Пятый океан, а их имена не сходили с уст соотечественников и газетных страниц.
Увлёкся авиацией и отец нашего героя Николай Георгиевич Прокофьев, известный в то время артист оперетты и исполнитель цыганских романсов, выступавший под псевдонимом Северский (позднее псевдоним станет его второй фамилией). О полётах стали грезить и его сыновья. Первым поднялся в небо старший, Георгий. Младший, Александр, к тому времени уже был морским офицером на Балтике, но мечты о полётах тоже полностью завладели им. Брат Георгий с разрешения начальства стал давать ему уроки управления аэропланом.
Вскоре они очень пригодились: грянула Первая мировая - и в феврале 1915 года Александр становится курсантом морской авиационной школы. В первый день июля, успешно сдав выпускные экзамены, он получает диплом пилота. Лётная служба началась на базе гидросамолётов Балтийского флота, расположенной у входа в Рижский залив, на острове Эзель. Увы, длилась она всего четыре дня...
6 июля 1915 года воздушные разведчики доложили, что в одной из бухт обнаружена немецкая подводная лодка. Экипаж мичмана Прокофьева-Северского получил задачу уничтожить вражескую субмарину. Однако из-за ухудшившейся погоды найти лодку не удалось, и Александр решил возвращаться на базу. На подвеске гидроплана находились приведённые в боевое состояние две 10-фунтовые бомбы.
Начав снижение, пилот отдал распоряжение бортмеханику вывернуть из них взрыватели. Тот вылез на крыло и приступил к выполнению рискованной операции. И тут либо у Александра дрогнула рука, и он резко дёрнул скользящий у самых волн самолёт, либо механик неаккуратно коснулся взрывателя, но под днищем летающей лодки прогремел взрыв, разорвавший машину на части.
Взрывная волна выбросила мичмана из кабины в море. Его напарник погиб на месте. Трагедия произошла на глазах у сослуживцев Александра, ожидавших на берегу возвращавшийся с боевого задания экипаж. Не прошло и получаса, как Прокофьева подобрал дежурный катер. Лётчик был жив, но его правая нога ниже колена представляла сплошное кровавое месиво. Хирургам Кронштадтского морского госпиталя, куда спешно доставили пилота, ничего не оставалось, как произвести ампутацию. Они и так сделали всё возможное, чтобы сохранить молодому человеку коленный сустав.
Для 21-летнего мичмана это был тяжелейший удар. Как вспоминал писатель Алексей Куприн, близко знакомый с семейством Прокофьевых-Северских и навещавший Александра в госпитале, юноша постоянно поглаживал искалеченную ногу и задавал только один вопрос: «Неужели мне больше не летать?»
Но воля и сильный характер взяли своё. Едва петербургские мастера изготовили для него протез, Александр сразу приступил к упорным тренировкам: несмотря на периодически сочившуюся из культи кровь, много ходил, потом начал плавать. С наступлением зимы в скверах Кронштадта залили катки, и мичман... встал на коньки!
В конце зимы 1916 года Александр Николаевич вернулся в авиацию. Правда, в небо его не выпускали - определили инспектором по приёмке строящихся гидропланов на завод Первого российского товарищества воздухоплавания в Петрограде. В этот период начал пробуждаться конструкторский талант Прокофьева, стремившегося улучшить боевые качества гидросамолётов. Он трудился над усилением вооружения, разработал подвижную систему установки пулемётов, предложил использовать бронелисты для защиты экипажа. И всё это время не оставлял мечты вновь оказаться за штурвалом самолёта и поднять его в небо.
Как-то в мае при приёмке партии новых летающих лодок комиссия была восхищена мастерством пилота, безукоризненно выполнившего полёт и ювелирно посадившего машину. Но когда лётчик покинул кабину, все увидели, что гидропланом управлял одноногий мичман. Восхищение высокопоставленных чиновников сменилось ужасом: калека самовольно, никого не поставив в известность, поднялся в воздух, рискуя не только своей непутёвой головой, но и дорогостоящей техникой!
Офицера отдали под суд, который вынес вердикт о разжаловании Прокофьева и об увольнении из армии. По законам того времени столь серьёзное решение в отношении офицера должен был утвердить государь. Монарху же принадлежало право смягчить приговор. И Николай II этим правом воспользовался в полной мере. «Сей поступок может служить ярким примером любви к Отечеству, так необходимым в военное время. Разрешаю и далее служить в боевой авиации» - такова была резолюция императора, начертанная на приговоре.
Неодолимый зов неба
Война была в самом разгаре, и Прокофьев с головой окунулся в боевую работу. Вскоре после возвращения к полётам ему довелось участвовать в первом для себя воздушном бою, во время которого Александр выручил командира авиаотряда, прикрыв его гидроплан от атак вражеских самолётов. При этом сам Прокофьев опять оказался на волосок от гибели: пули, прошившие его летающую лодку, расщепили протез. Машина, потерявшая управление, сорвалась в пике. Мичман, действуя одной ногой, чудом сумел выровнять свой гидроплан и... продолжил бой. Более того, ему даже удалось сбить одного из противников!
Александру заменили протез, и он опять стал подниматься в небо, регулярно вылетать на боевые задания и участвовать в воздушных боях. В конце концов летающие лодки Балтфлота так допекли немцев, что они решили покончить с ними разом, совершив массированный налёт на аэродром, который предварили огнём с моря два прорвавшихся к берегу миноносца.
На базе русских гидросамолётов творился настоящий ад. Лишь трём пилотам удалось среди разрывов поднять свои машины в воздух. Одним из них был мичман Прокофьев-Северский. Однако в небе мотор его гидроплана, повреждённый осколком, начал давать сбои. Пришлось экстренно садиться на берегу, на территории, контролируемой немцами. Приземлившись, Александр снял с самолёта пулемёт и целые сутки тащил его на себе, пока не перешёл линию фронта...
К концу лета 1917 года безногий лётчик совершил 60 боевых вылетов, записав на свой счёт 13 сбитых самолётов противника, и стал одним из первых русских асов! За свои подвиги он был награждён Георгиевским оружием, орденом Святого Георгия 4-й степени и произведён в лейтенанты.
В августе 1917 года двадцатитрёхлетний лейтенант стал командиром морского истребительного отряда, а чуть позже - техническим консультантом при Адмиралтействе. К этому времени он уже был широко известен как в своей стране, так и за рубежом. И Временное правительство предложило Прокофьеву должность помощника военно-морского атташе при посольстве России в США.
В Европе продолжала бушевать война, поэтому в Америку был один путь: сначала поездом до Владивостока, а затем пароходом через Тихий океан. Однако и он не был безопасным: вдоль железных дорог орудовали банды как прикрывавшихся революционными лозунгами солдат и матросов, так и абсолютно безыдейных дезертиров. Под Читой поезд, в котором ехал Александр Николаевич, был остановлен ватагой анархистов. Состав разграбили, а всех находившихся в нем офицеров повели в тайгу - на расстрел.
И опять Прокофьева спасло счастливое стечение обстоятельств: среди анархистов оказалось несколько бывших балтийских матросов, и они узнали в прихрамывающем лейтенанте прославленного лётчика, с которым судьба сводила их раньше в Кронштадте. Мужество и отвага оказались в чести даже у таких отпетых отморозков, какими были сибирские анархисты: пилоту не только сохранили жизнь, но и посадили в следующий поезд, выдав мандат на беспрепятственное следование до Владивостока.
Далее до Америки он добрался без проблем. Однако дипломатическая служба Прокофьева-Северского длилась недолго: вскоре после заключения Советской Россией сепаратного мира с Германией российское посольство в США было закрыто. Перед Александром Николаевичем встал вопрос: что делать дальше?
Он решил остаться на чужбине, полностью посвятив себя авиации. В 1922 году Северскому (под такой фамилией русский офицер получил американское гражданство) удалось организовать собственную фирму, занимавшуюся разработкой летающих лодок. В 1930-х им были сконструированы самолёты-амфибии 5ЕУ-3, АТГ-8, Р-35 и некоторые другие. На этих гидропланах лётчики Франк Фуллер и Жаклин Кокран поставили несколько мировых рекордов. 
В 1938 году самолёты 2РА конструкции Северского и лицензия на их производство были приобретены Советским Союзом. Во время Второй мировой в СССР было отправлено 196 истребителей Р-47 «Тандерболт», созданных по чертежам Александра Николаевича и обладавших высокими боевыми характеристиками.
С начала 1940-х годов и до конца жизни Северский был консультантом правительства Соединённых Штатов Америки по вопросам развития авиации и лектором Авиационного университета, где обучались будущие командиры американских военно-воздушных частей. В 1946 году он был удостоен медали «За заслуги» - самой высокой награды США для гражданских лиц. Наряду с этим Александр Николаевич был членом 17 научных и общественных организаций, таких как Общество американских военных инженеров, Американский воздушный легион, Ассоциация пилотов-спортсменов, Клуб искателей приключений, имел степень почётного доктора наук. И многие годы продолжал пилотировать самолёты, налетав к концу пятидесятых более 13 тысяч часов!
Этот человек удивительной судьбы ушёл из жизни в 1974 году.
На снимках: Александр Прокофьев-Северский (слева) встречается с 33-м президентом США Гарри Трумэном; картина времён Первой мировой войны, посвящённая лётчикам Балтийского флота.